Воспоминания

Через несколько лет после нашего выпуска (при этом наши традиционные вечера встреч не прекращались) Исай перебрался работать в Зеленогорский интернат. Там, в Зеленогорске, он открыл для себя потрясающую природу Карельского перешейка и поделился с нами этими открытиями. Он несколько раз организовывал походы в Семиозерье, после чего мы уже не мыслили себя без этих летних походов, в течение нескольких лет проживая все выходные под зелёным покровом семиозерских лесов.

Но однажды мы то ли опоздали на наш автобус, то ли попросту не смогли в него влезть всей честной компанией - вообщем остались на остановке в полной растерянности - ведь следующий автобус по расписанию был только через 4 часа, и не было никаких гарантий, что на него-то мы попадём. И тогда Исай, который на этот раз пришел к остановке нас навестить, сказал: "Унывать не стоит. Давайте я вас отвезу на Красавицу или озеро Долгое". Он уточнил, какие автобусы туда идут, а вскорости как раз один из этих автобусов и подъехал. Мы, что называется, загрузились, и, как всегда, с песнями понеслись в неизведанное. Видимо, немного увлеклись и проскочили неизвестную нам развилку.

"Ну, что ж, - сказал Исай, - на Красавицу в этот раз не попадём - поедем на Долгое". Мы, попытав какого-то аборигена с козой, прошли километра полтора и вышли на берег озера, действительно простиравшегося за горизонт нашего обзора. Ближе к той стороне, откуда мы пришли, виднелся маленький аккуратненький островок. Все берега этого озера, в отличие от сосновых семиозёрских, были покрыты елями, высокими и красивыми елями. Мы разбили привал, Исай спел пару песен и стал собираться назад. А мы стали его упрашивать, чтобы он не уезжал. И Исай сказал, что обещать не будет, но постарается вернуться.

И, действительно, через пару часов он приехал. Да не один - за ним шла худенькая темноволосая девочка лет восьми, в которой мы и не сразу узнали Катю. Людмила Николаевна поначалу не хотела Катю отпускать - боялась, что она простудится ночью. Но Исай убедил, что ночь будет не такая уж и длинная - "Мы будем полночи петь у костра".

И в эту быстро наступившую ночь все старались. Концерт получился славный, гитару брали в руки все, кто умел хоть что-то изображать. Потом ребята, расхрабрившись, прыгали через костёр; а позже, уже когда и Луна готовилась ко сну, Исай играл на гитаре какой-то вальсок, а ребята с девчонками кружились в танце. Наконец, далеко за полночь все разбрелись по палаткам. Горевшие вкруг озера костры доживали последние ночные минуты. Влюблённые парочки смачно чмокались в наступившей тишине.

Утром Исай рано повёз Катю назад, "от греха подальше". А, может быть, и вправду, боялся застудить. Мы всей гурьбой пошли их провожать до дороги. Глаза у Кати светились, она беспрестанно оборачивалась и махала нам рукой.

Позже Исай рассказывал, что Кате поход понравился, и она часто вспоминала и тот ночной концерт, и вальс у костра...

Прошло много лет. У нас у самих уже подрастали дети, в походы мы уже давно не ходили, а только с потаённой грустью их всякий раз вспоминали на своих традиционных февральских встречах. И вот как-то раз Исай пришёл на встречу с новой песней. Слова у песни были необычайно простыми

но так они были созвучны нашим воспоминаниям, так замечательно уводила нас обратно в юность эта замечательная мелодия, что казалось, что мы снова собрались у костра, над нашими головами вновь мигают в сгущающихся сумерках звёзды и туда же, к еловым верхушкам, вместе с дымом улетают искры костра. И Исай, молодой и задорный, наигрывает на гитаре вальсок, а на фоне освещаемых костром елей кружатся, кружатся пары...

Ах, озеро Долгое - были мы молоды... Только вчера.