Воспоминания

День этот с утра был самым обычным в череде наших интернатских буден. Разве что добавлял настроения тем, что ещё одним днём удалял нас от надоевшей зимы и приближал к замечательному времени, когда земля окончательно освободится от снега, просохнет и можно будет хоть до позднего вечера погонять на площадке мяч или резаться в волейбол; а там, глядишь, и до летних каникул рукой подать.

Шел урок математики. Скорее всего, он был уже не первым в этот день. В классе стояла столь любимая Варварой Семёновной звонкая тишина - слышно было, как линейки скользят по тетрадям, как у кого-то ломается грифель карандаша, как поскрипывают ученические перья. Варвара чертила на доске очередную теорему. Рука её только-только потянулась вверх, к самой кромке доски, когда дверь шумно распахнулась, и на пороге появился Исай Наумович. В плаще, со свёрнутой в руке газетой. В глазах - какой-то радостный блеск...

Варвара Семёновна застыла словно в немой сцене, так что ни один бы Станиславский не придрался - ещё бы, никому не было позволено нарушать тишину и средоточение в её математическом царстве, а тут - её коллега, столь бесцеремонно... Во всяком случае, для этого должны были быть какие-то веские причины.

Исай слегка наклонился ко всё ещё замершей с мелом в руке Варваре и что-то коротко ей сказал. Та, похоже, чисто машинально кивнула головой.

Исай сделал шаг вперёд и голосом, в котором чувствовалось радостное возбуждение, сказал: "Ребята! Наши - в Космосе!" и после короткой паузы добавил: "Можно крикнуть "Ура", только тихо..."

Многоголосое громогласное "Ур-р-а-а-а!" тотчас же взметнулось над нашими головами, наполняя кубометры классной комнаты этим радостным кличем и вырываясь в форточки, в щели под дверями, в замочные скважины. И вскоре уже по коридору зацокали каблучки - в класс поочерёдно заглядывали учителя, чтобы узнать, что такое стряслось. Исай с Варварой ещё пробовали поначалу сдержать наш бешеный восторг, но ему не было предела. А учителя из других классов уже торопились понести это всеобщее ликование дальше, и вскоре уже вся школа наполнилась этой вырывающейся наружу радостью. Безудержное "Ур-р-а-а-а!" перекатывалось по школе несколько минут, вспыхивая внезапной радостью подобно залпам салюта...

Я очень люблю этот портрет Исая - молодой, в своём плаще "болонья", со свёрнутой в руках газетой - мне он очень напоминает именно тот день и того Исая, и ту необычайную радость, которую он нам в тот день принёс. Таким мы его в большинстве своём и запомнили: восторженным, с живыми глазами, спешащим поделиться самым сокровенным...