Так получилось, что больше общалась я с Тамарой Александровной. Мы много говорили по душам, да и по жизни были ближе, чем с Исаем Наумовичем. Следуя её наставлению о том, что почерк является отражением характера, я научилась писать её почерком. Как-то мы с Т.А. обсуждали характеры и почерки моих одноклассников. А когда я спросила: "А какой у меня, Т.А., почерк?", Тамара Александровна ответила: "Такой же, как у меня - скрытный". Вот так всё непросто...
И вот что удивительно: по прошествии стольких лет я совсем не помню, как Т.А. смеялась! Зато очень здорово помню заразительный, бархатный, обезоруживающий смех Исая Наумовича, его голос; то, как внимательно он мог слушать, как формулировал простые на вид вопросы, его походку... Сравнительно маленький размер ноги. Т.А. сокрушалась, что при таком высоком росте у Исая Наумовича была "такая маленькая площадь опоры". Этого не забыть...

Вот интересно! Это я по поводу почерка Т.А.
"Скрытный"!?!! Конечно такой почерк характерен для девчёнок, в которых пуляли жеваной промокашкой, но когда они взрослеют то таким почерком, наверное писали письма Маша Протасова- Жуковскому и Прасковья Осипова- Пушкину ( конечно ели отбросить завиточки и росчерки).

Да уж, почерк... Мы готовились к свадьбе, я должна была войти в семью Шейнисов. Т.А попросила написать спиоск гостей. Когда я его принесла, она глянула и сказала: "Почерк подходящий, уживемся". И действительно, мы не только ужились, но и стали родными людьми. Я вот все думаю: а если бы это была другая девочка с другим почерком, то не ужились бы?

Почему-то запомнился вот какой случай. Однажды я, Коля Комаров и Витя Москвин набедокурили, Исай Наумович вызвал нас к себе в кабинет и давай распекать, мы стояли, потупив головы, а у Комарова в спортивном тапке прорвалась дырка, и большой палец вылез наружу, и он этим пальцем шевелит, мы стоим и всеми силами пытаемся сдержать смех, Исай Наумович ничего не поймет. А когда он тоже посмотрел вниз - мы вчетвером как грохнем на весь интернат, а уж смеяться Исай Наумович умел! Как мальчишка!