Поэзия

В январе 1956 года решили объявить о создании общества гномов. Как это бывает, все за, один сомневается. Это был, конечно, Юра Резников. Он представил себе, как придётся канителиться, заниматься планами, отчётами и членскими взносами. Его осмеяли и разъяснили, что во гномах от него ожидают свободного полёта мысли и творческой фантазии. Пожелали ему проштудировать сказку Шарля Перро "Белоснежка и семь гномов".

Взглянули друг на друга пристальнее и поняли: типичным для гномов было одно — крупные носы, цветущие по погоде. Они развернули лист бумаги прямо на тумбочке и начертали Гимн:

Кто мы? Гномы.
Снобов разгномим.
И всегда мы
Что-нибудь хотим.
Каждый с носом,
С носом-пылесосом
Повторяет:
Пусть нам будет — что?

Догадались, что гномам надо дать имена, как в знаменитой сказке. Решили сделать это, не мешкая. Получилось следующее:

Шейнис становился Нуком,
Резников становился Дуком,
Колесов становился Туком,
Малиенко становился Гуком.

Новообразованный Нук объявил, что имеет школьного друга Володю Соловьёва. С ним он проучился десять лет, с первого класса, с 1944 года. Он предложил принять его, как перспективного члена, в общество гномов под звонким именем Цук. Наличные гномы согласились.

Поскольку оставались две вакансии, думали, кем их заполнить. На примете были Алексей Шиманский и Алексей Тепляков. Но первый ещё не сознавал, а второй показался сильно благообразным. Обоим слишком долго пришлось бы пояснять разницу между гномами и снобами. Этим скучным занятием пренебрегли.

Признали, что всё невероятное суть гномизм, а противостояние угрозам — алармизм. Они были сильны гномьим духом.

Возникли понятия: "Труба коптит прямо над нами" (когда случалось непонятное). "Аларм" (когда надвигалась опасность), "Большой циркель, Малый циркель, "разночинцы" (когда образовывался круг для игры в карты), "В наш уголок" (когда требовалось уединиться) и другие

Расцвёл фольклор: былины, песни, традиции (о чём смотри в "Истории гномов").

Создан гномитет

На случай, если понадобится приструнить гнома, сбивающегося с пути. Стихийно возник вопрос о Белоснежках. Мол, что делать, если они появятся и начнут охмурять гномов? Пришли к выводам: тогда придётся а) встать грудью против, б) вникнуть в их замыслы, в) обойти их стороной.

Дуку поручили разобраться. Вскоре он доложил, что самозваные Белоснежки на самом деле уже проникли в стройные ряды гномов. Как-то: Домбровская Люся, Гильбо Тамара, Резвая Галя, Копелевич Люда и им подобные. Они появлялись в 19-й комнате, сидели на кроватях, сплетничали, рассказывали двусмысленные анекдоты, намекали.

Гномитет осудил податливых гномов и предупредил: если повторится, они будут выселены досрочно на Фонтанку и на Синопскую набережную. При этом Нук и Тук признали факты и склонили головы. Одновременно их осенило: а почему бы не воспользоваться парением?

Нашествие снобих случилось по весне третьего курса, а в скором времени гномы по своим каналам услышали новость о "широком профиле". Оказывается, институт на Малой Посадской присоединяется к Ленинградскому государственному педагогическому институту имени А.И.Герцена на Мойке вместе со своими преподавателями и студентами. Мало того, к четырём годам обучения добавлялся ещё один и, таким образом, за два оставшихся года предстояло профессионально изучить немецкий язык.

Студенческое общежитие переводилось в другое общежитие возле ДЛТ, где до революции благоухал ресторан "Медведь" с номерами.

Большинство гномов плюс один год восприняли как подарок. Но Дук снова взревел: — Всё! Уезжаю в Кзыл-Орду. Там я окончу ВУЗ за четыре года.

Он написал заявление и впоследствии был таков, правда, официально не выходя из общества гномов.

Свадьба Нука

Не таков был Нук. Третий курс он закончил более чем блестяще. Он сделал предложение Домбровской. Свадьбу сыграли вскоре в институтской столовой на Малой Посадской. Гости со стороны жениха — вся 19-я комната при галстуках. Со стороны невесты — её подруги, начиная с первого класса. Были его мать Штерна Давыдовна, её мать Вера Васильевна и старенькая бабушка. Как только застолье расшумелось, она запела новгородским певучим голосом: "Это ж моя первая внучка замуж выходит. Горька-а-я!"

Медовый месяц молодые проводили в родительской квартире на Фонтанке.

Наутро Нук явился в общежитие, собрал в чемодан всё своё приданое, взял гитару и произнёс краткий тост.

— Прощай, Малая Посадская! Спасибо вам, друзья. Теперь отбываю на постоянное место жительства.

— Бывай, Шейнис! — напутствовали его потенциальные женихи. — Завтра на лекциях встретимся.

— Гук! — он по привычке положил ему руку на плечо. — От общества гномов ты остаёшься здесь один. Не сдавайся. Гноми!

Гук задумался. Прозорливый, он приступил к написанию "Истории гномов, любителей белковых веществ". Первое издание — сумбурное, другие издания — упорядоченные, очищенные. В январе 1956 года гномы ознакомились с историей в рукописи. Отсюда начинается официальное исчисление гномьего движения, гномизма и алармизма. Оно продолжалось и развивалось ещё долго. (В результате Гук написал и отпечатал на пишущей машинке "Прогресс" ещё ряд исторических томов. Он всё время предупреждал, чтобы читатели-снобы не считали их документами эпохи. Но гномы! Гномы были выписаны красочно, цветными фломастерами).

Подражая мореплавателям, запечатали в бутылку из-под шампанского "Новый свет" копии учредительных документов общества гномов и пустили её по течению реки Фонтанки в Балтийское море и далее везде.

С документами эпохи гномов знакомили в актовом зале. Там состоялось чтение доклада Хрущёва о культе личности Сталина после закрытия ХХ съезда КПСС. Нагромождение правды и бурных эмоций возникло не ко времени. Стало ясно, что с годами на общество будут обрушиваться и другие новости. И что же получится? Гномы подумали нехотя: а не пошатнётся ли могучий дуб, широко разросшийся на площади Острых шпаг?

Так совпало, что был приглашён в институт профессор Маркузе, в изящном костюме с бабочкой. Невероятно худой, измождённый, кашляющий каждые пять минут. После какой ссылки он вернулся, какой предмет преподавал, никто не объявлял. Он прочёл несколько лекций об общественно-политическом строе СССР. Требовал полной тишины в аудитории, возмущался вольным состоянием студенческих умов. Он закуривал папиросу, выпускал луч дыма и прикидывал: "А как же в дальнейшем? Отпускать вожжи? Или пускать в ход шенкеля?"

В скором времени табачный дым рассеялся, а с ним исчез и Маркузе.

В эти годы росла популярность Аркадия Райкина. Великого сатирика часть гномов могла наблюдать, выходя из шумной и питательной пирожковой. Мимо этой точки Райкин проезжал по Невскому в своей "Победе" к своему театру со стороны Мойки.