Воспоминания

Начинающие Авторы

После первой лекции профессор Максимов пригласил к себе на кафедру начинающих авторов со своими рукописями. Первым в сторону Олимпа шагнул не Шейнис, а Александр Кушнер Приземистый, большеголовый, толстогубый, с круглыми очками на пухлом носу. В руке он держал школьную тетрадку, свернутую в трубочку.

— Коллега, прошу, — увлёк его за собой профессор.

Шейнис тоже держал в руках тетрадь, но к профессору не пошёл. На галёрке решили, что калужанин просто поскромничал. Вскоре в литературном кружке состоялся вечер поэзии. Был диспут о модернизме. Затем читали стихотворения Блока, Брюсова и Маяковского. Читали много и долго. Аудитория притомилась.

Вдруг на сцену поднялся Шейнис. Никто его не объявлял, никто не знал, что он собирается читать. Он был высок, уверенно нёс свою красивую голову с чёрными, густыми волосами. На миг сверкнул белозубой улыбкой. Ожили губы. Первые строки он, казалось, начал не проговаривать, а шептать, едва дыша:

Девушка пела в церковном хоре О всех усталых в чужом краю, О всех кораблях, ушедших в море, О всех, забывших радость свою...

Строки накатывались на слушателей мерно и упруго, как волны Финского залива. И становилось понятным, какой высоты и силы стихи признаёт Шейнис. И не рифмы, а мысли и чувства его волновали. Так же на одном дыхании он прочитал "О доблестях, о подвигах, о славе" и "О, я хочу безумно жить". В свои записи он так и не заглянул.

Вскоре стало ясно, что стихи он читал, но в свою внутреннюю мастерскую в то время никого не пускал. По молодости, по соображениям, что, как у Ахматовой, его стихам ещё "настанет свой черёд".

Случайно или нет, но именно им, восседающим на галёрке, Т.А.Шуб впоследствии поручил отвезти венок от института на могилу Блока в связи с его 75-летием. Они побывали на Волковом кладбище, на Литераторских мостках. Молча ходили среди полузаснеженных памятников писателям и поэтам.

Курсовые работы

Весь курс получил задание выбрать темы для курсовых работ о творчестве писателей и поэтов, русских, советских и зарубежных, С Шейнисом всё было ясно, он начал со стихов о Прекрасной Даме, а пришёл к поэме "Двенадцать".

Юра Резников взялся за самую петербургскую тему — о героях романов Достоевского. Он стал задумчивым, консультировался у А.Долинина, засиживался в читальном зале библиотеки. Он охотился за докладами участников конференций и семинаров по Достоевскому. Он искал ответы.

Зато Колесов колебался долго: ему хотелось заняться или Толстым, или Чеховым. Он понимал, как необъятен один, и насколько глубок другой. В конце концов он остановился на творчестве Тургенева.

После долгих раздумий Малиенко решил для начала изучить роман Сервантеса "Дон-Кихот".

Не раз и не два разгорался спор об источниках мыслей и идей древних и современных писателей. Почему одни становятся гениальными, а другие посредственными? Почему одни порождают мысли и идеи, волнующие веками, а другие становятся однодневками?.. "Да, тяжкое наше дело литераторское, — рассуждали на галёрке. — Вот, например, что случилось с Фадеевым?"

Способности Исая проявлялись везде: на курсе, на сцене, в компании, в кругу близких друзей. У него был красивый волнующий тембр голоса. Он играл на семиструнной гитаре. Умел находить неравнодушных слушателей и "затягивать" их в дуэт, трио, хор. Он обладал даром товарищеского общения и дружеского прикосновения к плечу идущего рядом.

С помощью театрального режиссёра Владимира Усова он взялся за постановку на институтской сцене французской пьесы "Шестой этаж". Убедил Колесова, Резникова, Малиенко и других сокурсников, что у них есть необыкновенные актёрские данные. Они поддались, и спектакль состоялся! Сам он по — взрослому сыграл роль молодого героя-любовника, походя создавшего тривиальную жизненную драму. Юра Колесов, отец героини, защищая свою дочь Соланж, с таким надрывом провел основную сцену, что зрители искренне поверили страданиям отца. Публика бушевала. Растроганный председатель профкома произнёс речь и вручил исполнителям бутылку шампанского и торт. К сожалению, шустрые первокурсники быстренько "увели" это подношение, несмотря на то, что по сцене, не выходя из образа, грозно ходил загримированный Резников в мундире полицейского.

За кулисами, в окружении актёров, Исай бушевал:

— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Можем же, чёрт возьми, можем! Нас упрекают за простенький текст. Ерунда! Спектакль получился. Товарищу Усову ура!

Момент ликования был увековечен на фотографии.

"Стиляги"

Следующий подвиг связан с танцевальными вечерами. Тут Шейнису уговаривать никого из друзей не понадобилось. Сам же, до выхода в свет, то есть в арендованный культсектором зал, отутюживал брюки, повязывал галстук и тщательно, стоя перед зеркалом, расчёсывал свою пышную шевелюру. Постепенно он всех научил повязывать галстуки.

Резников смущался: "Я бы ходил на танцы. Но как подумаю, а если она откажет?". "Не волнуйся, Юра, — успокаивал Колесов. — Для таких, как ты, придуман "белый танец".

Волнений прибавилось, когда в пристойные вальсы и танго начинал врываться дерзкий рок-н-ролл. Смельчаки демонстрировали своё искусство, пока не появлялись дежурные с красными повязками. Сразу возвращался фокстрот.

Тогда же среди простой и скромной публики стали появляться стильные образцы. Возникли "стиляги", носители клетчатых пиджаков, зауженных брюк, ярких широких галстуков с обезьянами и обуви на толстой подошве. Комитеты ВЛКСМ направляли комсомольские патрули в рестораны и парки.

Кстати, команда Шейниса никогда не отказывалась провести два-три часа на свежем воздухе, отлавливая нарушителей моральных норм. Брели по парковым аллеям при свете фонарей. Шейнис негромко напевал куплеты А.Вертинского:

Мадам, уже падают листья.

А "стиляги" в конце концов сошли на нет, униженные карикатурами в журнале "Крокодил".

Увлекались баскетболом. Чаще всего сражались с командой истфака в спортзале института. Использовали высокий рост Шейниса, стоящего под кольцом. Победы или поражения заканчивались одинаково: дружно шли в буфет, где закупали 20 бутылок лимонада. Так восстанавливались силы.

"Тренируйтесь, филологи, — язвил известный "историк" Стуканов, проходя мимо. — Мы вам покажем, как играют мастера".